Время и Дата: 21 Июля. Ночь, 00:00 - 06:00
Погода: дождь закончился, но везде по-прежнему мокро и скользко, а в примесь с грязью все выглядит достаточно мерзко.

---»»Now your nightmare comes to life… ©

Истошный крик внезапно оборвался, и Тайлин резко распахнула глаза. Ее тело все еще била сильная дрожь, а руки беспокойно скользили по простыням, то ли пытаясь за что-то ухватиться, то ли просто в бессознательной попытке понять, что под ней находится. Сознание билось в ужасе, а взгляд герцогини был безумным – он метался из стороны в сторону не задерживаясь ни на чем конкретном, как будто Барма хотела за секунду осмотреть все вокруг и понять куда она попала. Вот только столь беглый осмотр не приносил никакого результата. Все еще храня почти физические воспоминания приснившегося ей кошмара, Тайлин не могла до конца осознать явь все это или сон – быть может, все случившееся с ней правда и теперь коварная Воля Бездны просто изменила пейзаж, чтобы продолжить ее мучить.
Что-то сильно встряхнуло Тайлин, и перед глазами возникло лицо Эрика. В панике и совершенно, трусливо она зажмурилась. Если Эрик умер, если Воля Бездны вновь играет с его отсеченной головой… Страшно. Голос слуги был слышен словно сквозь толщу воды – глухой, едва различимый и было никак не разобрать, что он говорит. Обрывки каких-то мыслей метались в голове не складывались воедино и не давая никакого результата – разумного результата – отсутствие какого-либо анализа происходящего. Не хотелось ничего анализировать. Несмотря на привычную храбрость, сейчас было очень страшно смотреть в глаза этой жуткой реальности, в которой Тайлин лишилась всего.
Голос Эрика стал громче и четче. К телу начала возвращаться чувствительность – герцогиня ощущала его руки на своих плечах, а сознание начало проясняться.
«Эрик зовет меня! Эрик не умер!» - с этой мыслью Тайлин вновь широко распахнула глаза и ошарашено посмотрела на слугу. Она не могла прочесть паники и беспокойства на его лице. Она просто думала о том, что он жив.
«Он живой».
Мучительно сильно захотелось назвать его по имени, но в горле застрял ком, мешавший что-либо выдавить из себя. Поэтому Барма как-то странно – то ли удивленно, то ли испуганно – смотрела на своего слугу несколько секунд.
«Я… я теперь не могу умереть!»
Резко дернувшись, Тайлин приподнялась на локте и схватилась за живот. Кроме того, что на ней уже не было платья, она почувствовала, что и ее рана куда-то пропала. Пропала ли? Или это очередной обман? Не веря себе, она потянула вверх намокшую от пота и липшую к телу ночную рубаху и коснулась ладонью живота, ощупывая его и осматривая на предмет ранения.
Ничего не было – ни крови, ни боли, ни раны. Со вздохом, больше похожим на стон, Тайлин откинулась назад. Становилось ясно, что она в своей комнате и все вроде бы хорошо, но… взгляд упал на слугу, и герцогиня вновь вздрогнула. Эрик был жив и здоров, хоть и выглядел весьма озадаченным, - это радовало, но Тайлин неотрывно смотрела куда-то за его спину, опасаясь как бы не появилась белая Алиса.
- Рик… - хрипло произнесла она и резко поднявшись с постели, бросилась в его объятия.
Она обнимала его, обвивала руками его шею, вздрагивала и пыталась заслонить его от всего и, прежде всего, от тех демонических сил, которые могли отнять его у нее. Было страшно. Даже страшнее, чем в тот момент, когда отрубленная голова ее друга с мерзким хлюпаньем свалилась на землю рядом с ней. Сейчас Тайлин знала, что значит потерять столь дорогого ей человека и боялась пережить это вновь.
- Риииик… – изо всех сил цепляясь за Эрика, она всхлипывала и дрожала, а по бледным щечкам катились крупные слезинки.

Отредактировано Taileen Barma (2012-03-08 23:18:04)

Эрик был такой теплый, такой родной – совсем не похож на того Эрика, которого Тайлин видела в своем кошмаре. Как она могла этого не заметить? Сейчас, обнимая друга, она чувствовала его запах, ощущала беспокойное биение его сердца, тревожное дыхание, касалась его волос ладонью, ласково поглаживая по ним. В картину словно добавили сотню новых красок, которые раньше были недоступны ее восприятию. Слишком мутным был образ Эрика, когда его демонстрировала герцогине Воля Бездны, но тогда Тайлин не знала, что все это сон и верила в происходящее, не в состоянии отличить подделку. Даже сейчас она не могла успокоиться и разобраться в том, что правда, а что ложь. Нужно быть начеку. Вдруг это очередной обман?
- Нужно спрятаться…  пожалуйста, давай спрячемся, - из-за слез ее дыхание было частым и рваным – вздохи перемешивались с тихими всхлипываниями, а грудь высоко вздымалась, упираясь в грудь  Эрик. Но Тайлин все равно крепко обнимала его, стараясь укрыть от возможных опасностей, как будто ее объятия могли быть самой прочной защитой. - Я никому тебя не отдам. Я не отдам тебя ей! – несмотря на слезы и страх, в голосе чувствовалось упрямство и даже злость, направленная на бедую Алису.
Герцогиня поджимала дрожащие губы, и все еще опасливо оглядывалась по сторонам. Слова Эрика вот только начали доходить до ее сознания, а вместе с ними приходило понимание того, что все пережитые ею ужасы были лишь кошмарным сновидением. Невероятно ужасным и реальным, но все же ненастоящим. За свой испуг не было стыдно, а тело все еще подрагивало, хотя слезинки теперь скатывались по щекам значительно реже, и Тайлин не так часто подносила ладошку к лицу, чтобы стереть их.
- Рик… - он успокаивал ее и это постепенно начинало действовать, да и сонный дурман рассеивался, проясняя сознание. – Это кошмар… Мне кошмар приснился. Но… - Тайлин на секунду зажмурилась, но, вспомнив, что всегда нужно быть начеку, ведь Воля может быть где-то рядом, быстро распахнула глаза и вновь опасливо огляделась по сторонам. – Этот сон был таким настоящим.
По спине прошла легкая дрожь, и Тайлин потянулась одной рукой назад, нащупывая одеяло. Оно все никак не находилось, но оглядываться назад герцогиня не хотела – туда смотрит Эрик и он среагирует на опасность, а она должна смотреть вперед, оберегая его спину. Так и не нащупав одеяло, Тайлин отклонилась назад, утягивая друга за собой. Очень хотелось прилечь – кошмар измучил не только душу, но и тело, напрягавшееся во время сна, но выпустить Эрика из объятий Тайлин тоже не могла, поэтому настойчиво увлекала его за собой. Ни на секунду в голове юной герцогини не возникло мысли, что эти действия неприличны, и если слуги увидят их вместе, они могут неверно все истолковать. Это совсем не важно. Важно лишь то, что она должна защитить Эрика.
- Спрячемся… - шептала она, натягивая наконец-то найденное одеяло и на себя, и на своего слугу.

Сбитый с толку состоянием Тайлин, Эрик не сопротивлялся – поддался ее порыву и, аккуратно склоняясь, поддерживая свою госпожу, позволил той утянуть себя в постель. Герцогиня ни на секунду не разомкнула объятий, казалось, наоборот, сильнее прижимаясь к Эрику. Своенравный слуга мог не внять ее просьбе и сделать все по-своему – он всегда делал так, как считал правильным, а сейчас он навряд ли считал правильным лежать в одной постели со своей госпожой, чьей репутации подобные вольности могли изрядно навредить. Но Тайлин не задумывалась об этом. Все что ее сейчас волновало – это ее страхи, заставлявшие поступать не совсем здраво. Подобного ужаса юная Барма еще никогда не испытывала – это было даже страшнее, чем видеть маленького Д. Рэя с распоротым боком, в котором застряла ветка яблони, и сейчас она вела себя так, как велело сердце – изо всех сил цепляясь за самого дорогого ей человека, не желая отпускать его ни на секунду. Защитить. Спасти.
Одеяло укрыло их неплотно – оставалась щель, чтобы пропускать воздух и слабый свет свечей. Это напомнило девушке их детство, когда они так же прятались под одеялом, представляя себя в тайном убежище, и на ее лице появилась слабая улыбка. Дыхание Эрика было до безумия жарким – оно ложилось не щеки герцогини, иссушая соленые слезки. Его забота и та нежность, с которой он едва заметно коснулся ее влажной щеки, успокаивали Тайлин, но не успокаивали самого Эрика. Наверное, именно из-за этой внутренней тревоги он хотел узнать, что же приснилось его маленькой, испуганной госпоже.
- Рассказать? – переспросила она и тяжело вздохнула. Сердце снова забилось чаще от нахлынувших воспоминаний. Вновь стало страшно. Ведь тонкое одеяло не спасет ее друга, если это все еще сон… если чудовище все еще рядом.
Поджав дрожащие губы, Тайлин полезла на Эрика, немного неуклюже барахтаясь и стараясь не дергать за его длинные волосы, разметавшиеся во все стороны.
- Извини… - шептала она, удобнее устраиваясь на нем сверху, - извини, - еще несколько суетливых движений, прежде чем она, наконец, улеглась и опустила голову на его плечо. – Так будет лучше. «Так ей придется убить и меня». Мне будет спокойнее.
Она касалась лбом его щеки, а горячий шепот обжигал шею молодого человека, сердце которого билось быстро и тревожно под хрупкой ладошкой герцогини. Она наивно надеялась своим телом укрыть друга от грозивших ему опасностей. Тайлин не испытывала смущения. Какое может быть смущение, если это единственный способ защитить Эрика? К тому же, чтобы испытать стыд, нужно было думать о том, что под ней лежит молодой человек и их горячие тела разделяет только тонкая ткань ее ночной рубашки. Но герцогиня думала лишь об отрубленных головах и изувеченных телах дорогих ей людей.
- Мне снилось, что ты… умер, - произнеся это, Тайлин вздрогнула и поджала губы.

Она не тронет его. Не посмеет. Тайлин защитит Эрика, укрыв его своим собственным телом. Если Воля Бездны захочет убить ее друга, так пусть убьет их вместе. Собственная смерть – это не такая уж большая проблема. Мертвецам уже все равно. А вот потерять самого близкого человека…
«Не отдам!» - с мысленным рычанием думала Тайлин, утыкаясь носом в плечо своего друга.
Остатки пережитого кошмара довольно быстро исчезали. Возвращавшееся чувство реальности помогало понять, что все ужасы были просто сном. Теперь уже герцогине казалось странным, что она раньше не догадалась о том, что ей всего-навсего приснился кошмар. Ведь все в нем было не так. Нелогично, непохоже на правду. Эрик так бы не поступил, он бы ничего подобного не сказал, а отец не стал бы говорить любимый дочери такие жестокие слова. Да она вообще не оказалась бы так быстро в столь разных и далеких друг от друга местах. Как же раньше она не догадалась, что все эти образы были фальшивые? Зачем она так ярко реагировала на обман? Зачем терзала свое сердце? Ведь все ее реакции были настоящими. Ее страхи были более чем реальными.
«Ах, если бы я только догадалась, что все это сон…»
И что… что тогда?

Напряжение Эрика Тайлин заметила не сразу – уж слишком была занята своими переживаниями и страхами, но когда волнение друга стало явным, она все еще не могла разобраться в его причинах. Он совершенно не слушал ее, а она не могла понять, о чем он там все бормочет. Подобное невнимание к ее персоне, крайне раздражавшее Тайлин, на этот раз сработало лучше успокоительных слов и уговоров забыть о кошмаре.
Чертова служку волновало только его личное неудобство. В то время как должно было волновать эмоциональное состояние его госпожи. И это прямо коробило Тайлин. Чего ему стоило потерпеть совсем чуть-чуть? Она же совсем не тяжелая и даже при всем старании не сможет раздавить его. Так чего он дергается? Намереваясь высказать это Эрику, Тайлин приподняла голову, чтобы взглянуть в его лицо, и… застыла.
«Так близко…»
Возникло чувство легкого дежавю – как будто что-то подобное уже было. И сейчас Барма точно знала когда и как это уже происходило. Во сне лицо Эрика было так же близко, и тогда, не пытаясь что-то понять и анализировать, она просто хотела поцеловать его.
Поцеловать Эрика?

В тот момент что-то изменилось, перевернулось и с глаз словно спала пелена, мешавшая прежде видеть реальность происходящего. Она – девушка, а он – молодой человек. Картина, которую Тайлин представила себе со стороны, была очень пикантная. Настолько, что она не просто смогла понять беспокойство друга, но и ощутила непривычное волнение.
Так и застыв на месте, она всматривалась в обеспокоенное лицо Эрика, ловя себя на мысли, что не может отвести взгляда от его губ. Просто не может не вспоминать о том, что во сне едва не поцеловала его и не думать о том, каково это вообще может быть – поцеловать своего слугу.
Вмиг стало очень стыдно и жарко. Беспокойства по поводу ночного кошмара стремительно отошли на задний план – герцогиня невольно сосредоточивалась на том, что она чувствует. Они с Эриком всегда были непозволительно близки, но его прикосновения не казались ей действиями запрещенными. Просто потому, что они не вызывали таких мыслей и ощущений как сейчас. Любое прикосновение невинно, если невинны мысли. Но теперь рассуждения девушки уже не были такими наивными как прежде.
- Ты чего такая деревянная?! – рявкнул Эрик и после резвого переворота Тайлин оказалась внизу. – Лежать в одной постели, по-твоему, нормально?! – наверное, это действительно было ненормально, и герцогиня готова была согласиться со своим слугой, но возникшая сухость в горле помешала выразить свое согласие словами - внезапно все изменилось.
Удивленно глядя на Эрика, чье лицо стремительно краснело, Тайлин с ужасом осознала, что ее мысли и желания сейчас кардинально отличаются от того, о чем она привыкла думать и чего желать. С Эриком было очень весело играть в детстве, вместе с ним очень приятно читать книги. Его забота о ней и дружеское тепло приятно согревали. Но сейчас не было тепла – был жар. Хотелось, чтобы Эрик не просто нависал над ней, а прижал ее к кровати всем своим телом. Чтобы быть очень близко. Чтобы было очень тесно. Чтобы каждым сантиметром собственного тела чувствовать его изгибы.
Собственные мысли и желания повергали в шок.
«Это безумие».

«Неужели, он чувствует то же, что и я?» - иных объяснений тому, что Эрик поспешно вскочил и сел на краю кровати, у Тайлин не было. Но мысли о том, что их безумные желания могут совпадать, повергало в еще больший шок.
Она уселась на постели, вглядываясь в спину слуги, и прикрываясь одеялом – теперь Тайлин совсем не казалось нормальным бегать перед Эриком в одной ночной рубахе.
- Хорошо… больше не буду так, - тихо прошептала она и протянула руку, чтобы коснуться его плеча, но так и не смогла этого сделать. Ладонь сжалась в кулачок и вернулась к одеялу, прижатому к груди. – Прости…
Неловкость, овладевшая герцогиней, мешала ей говорить. Даже думать мешала. Но представив, что Эрик сейчас поднимется и уйдет, она все же не сдержалась – хрупкая ручка метнулась к молодому человеку и сжалась на его рубашке. Тайлин цепко, но осторожно держалась за край ткани, чтобы не прикасаться к телу Эрика, но и в случае его бегства, чтобы не упустить его. Ей было очень неловко находиться с ним рядом, но оставаться наедине со своими страхами и совершенно новыми, непривычными мыслями было еще тягостнее.
- Только… не оставляй меня одну, - голос был тихий и непривычно растерянный. Всегда такая настойчивая, сейчас Барма была очень неуверенной. – Ложись с краю. Без одеяла. И я могу положить между нами подушку. Только не уходи… не бросай меня, Эрик.
Очень сильно захотелось обнять его со спины, но, испугавшись объятий, в которых Тайлин видела что-то уже совсем не дружеское, она разжала ладонь, выпуская его рубашку, и улеглась в постель, накрывшись одеялом до самого подбородка.

- Спасибо, - робко произнесла Тайлин, и на душе у нее сразу стало спокойнее. Если Эрик обещает что не уйдет и никогда не бросит ее, значит он, во что бы то ни стало, сдержит свое обещание.
Пальцы юноши ободряюще коснулись ее щеки, и ей показалось, что в этом простом прикосновении есть что-то особенное, чего она не видела раньше. Или, быть может, она просто не могла почувствовать это так, как чувствовала сейчас. Всего лишь легкое прикосновение, которое герцогиня прежде и не заметила бы, теперь же оно отразилось в сердце странным трепетом.
«Прощаю», - беззвучно, одними губами произнесла Тайлин, глядя снизу вверх на своего друга. Он стоял у кровати и высился над пугливой герцогиней как гора. Тусклый свет свечи придавал его фигуре и лицу неясные очертания, и возможно кому-то молодой рыцарь мог показаться грозным и устрашающим, но только не Тайлин, видевшей в нем кого-то очень родного и близкого.
- Угу, - только буркнула она себе под нос, кивая, когда друг испросил разрешения успокоить разбуженную прислугу. Пусть и не хотелось оставаться в одиночестве даже на секунду, но к Тайлин вернулась трезвость мысли, и она понимала, что действия Эрика разумны, а ее страхи необоснованны. Но так ли необоснован страх встретиться еще раз с Волей Бездны?
Провожая Эрика взглядом, Тайлин потянула одеяло, накрываясь им так, что становилась похожа на палатку, из которой выглядывало круглое личико. Легкое летнее одеяльце не смогло бы спасти от козней белой Алисы, но так было спокойнее. Обняв коленочки, герцогиня слегка покачивалась, хмурясь и размышляя о взволновавших ее происшествиях.
«Я же никогда не думала о том, что его можно поцеловать. Хм. Это же Эрик», - вид девушки стал еще более сосредоточенным и хмурым. Ее собственные действия не подпадали под разряд логических, и невозможность объяснить причины собственных поступков и реакций толкала на размышления. – «Может это все она? Она заставила меня думать, что я хочу... Да и вообще, это просто глупый сон», - с гневом подумала Тайлин, но все же пришлось себе сознаться, что желание коснуться губ слуги у нее возникло не только во сне, но и наяву. Оглядываясь назад, она понимала, что просто хотела этого, и теперь это желание приводило ее в замешательство. – «Просто забуду и больше никогда не буду об этом думать".
Но проще сказать, чем сделать, и когда Эрик вернулся в комнату, щелкнув засовом, Тайлин вновь пустилась в рассуждения, подняв на слугу взгляд и осматривая его.
- Угу, - буркнула «палатка» и повалилась на бок, укладываясь, но все так же не сводя с юноши любопытных зеленых глаз.
Это был все тот же Эрик, что и обычно, но теперь Тайлин казалось, что она его совершенно не знает, словно всю жизнь она отводила от него взгляд и только сейчас, посмотрев внимательно, заметила множество мелких деталей, кардинально менявших представление о нем.
«Он суетится и нервничает. Почему?»- нерешительность Эрика, не сразу вернувшегося к кровати, не ускользнула от Тайлин, и пытливый ум стал искать тому причины, строя всевозможные догадки.
Эти мысли так захватывали Барму, что она почти позабыла о мучившем ее недавно смущении и о ночных кошмарах, но, устроившийся на краю ее постели, Эрик вновь напомнил ей и о том, и о другом.
- Ох, - вздохнула Тайлин, переворачиваясь на спину и придерживая за край натянутое до самого подбородка одеяло. - С чего бы начать?
Она отлично помнила сон во всех мельчайших подробностях, но рассказать о своих самых жутких страхах было сложно.
- Я, кажется, лежала в постели и не заметила, как заснула, - решив, что так ей будет легче, Барма начала с самого начала. - Мне показалось, что я все никак не могу уснуть,  потому, что мне мешала какая-то глупая музыка - дурацкая, навязчивая мелодия. Как из женских шкатулок, - Тайлин рассматривала потолок, на котором скользили тени, вызванные трепетом одинокой свечи. - Я пошла посмотреть, кто это открывает ночью шкатулки и мешает спать, но в коридоре отчего-то оказалась вода и он был таким длинным и необычным. Я пошла на звук мелодии, совершенно не обратив внимание на то, что я в дневной одежде. А это ведь странно, потому, что я не переодевалась и должна была выйти в ночной рубашке, - герцогиня нахмурилась. - Хм, почему я сразу не догадалась, что это сон? Там же все было нелогично. Потому что коридор закончился портьерой, а за ней была светлая комната с кучей мерзких оживших игрушек. И там меня встретила девушка, с которой… я когда-то познакомилась в городе. Ее зовут Алисой.
«Лучше рассказать ему», - Тайлин вздохнула и скосила взгляд на Эрика. То ли страшный сон и волнения, то ли атмосфера близости и доверия повлияли на герцогиню,  но она не просто проговорилась, упомянув о знакомстве в городе. Это был лучший момент, чтобы признаться Эрику. Он, конечно же, заметит, что знакомство в городе не могло пройти без его участия, а тревога за ее нынешнее состояние убережет обманщицу от его гнева.

Волнение закралось в душу Тайлин, и она поймала себя на мысли, что хочет позорно ретироваться – не рассказывать ничего об Алисе и о бегстве в Лебле. Ведь это было именно бегство. Тогда она сделала это назло Эрику – в отместку за то, что он избегал ее общества и отдалялся, но как только юная Барма вернулась домой после тайной прогулки, успокоилась и трезво обдумала свое поведение, она сочла свой поступок легкомысленным и даже пожалела бы о нем, не вмешайся в самый неподходящий момент пресловутая герцогская гордость.
«Стоит ли тревожить его, рассказывая? Ничего же не случилось. Все в прошлом», - с самым хмурым видом Тайлин созерцала потолок, на котором танцевали тени. Она не смотрела на слугу, но ее хрупкая ладошка выскользнула из-под одеяла, нащупывая и сжимая его ладонь. –«Ладно, не трусь. Нужно просто подобрать подходящие слова».
- Ты ее не знаешь, - начала герцогиня, мужественно сохраняя спокойствие. – Я познакомилась с ней, когда ездила в центр города без тебя. Это было прошедшей весной. Ты тренировался, и мне не хотелось тебя беспокоить, - о том, что первая весна в Лебле стала для них периодом отчуждения, Тайлин не напоминала – Эрик и сам наверное заметил, что что-то между ними было не так, ведь прежде она всегда брала его с собой, упрямо втягивая во все авантюры и вынуждая бесконечно суетиться, оберегая глупую госпожу от различных мелких и крупных бытовых опасностей. – Я попросила кучера отвезти меня на торговую площадь за покупками и там я случайно столкнулась с этой девочкой.
Встреча с такой буйной и отчаянной особой была запоминающаяся. За несколько часов Тайлин успела разозлиться на Алису, подраться с ней, разгромить две продуктовые лавки, затем совершить побег, улизнуть из-под носа стражников, вновь разгромить лавку и опять избежать наказания. Беготня по городу была веселая и занимательная, а прямолинейная девушка оказалась тем типом людей, которые всегда импонировали герцогине. Тайлин не была уверена, что их теперь можно было назвать подругами, но беседовать с темноволосой было приятно. Да вот только, вряд ли им когда-нибудь еще раз доведется поговорить – они обе не выдали своего происхождения и расстались так же, как и встретились. Яркое, но непродолжительное знакомство без будущего.
- Да и знаешь, во сне это была совсем не та девочка, - Барма наконец-то повернула голову и перевела хмурый взгляд на слугу. – Она была как будто ее отражением. Длинные волосы были не черные, а белые как снег. Она сказала, что она Белая Алиса – Воля Бездны, - произнося это, Тайлин вздрогнула. Жуткая улыбка хозяйки Бездны вновь встала перед ее глазами. Хохот оживших игрушек. Кровоточащие и зияющие чернотой глазницы белого кролика, которого сжимало в хрупких ручках это отвратительное создание. Ужасы Бездны. И ее самые жуткие кошмары. – Она злая. Она… чудовище.
В зеленых глазах герцогини отразился ужас – лишь тень того, что ей довелось испытать во сне, но воспоминаний хватило, чтобы почувствовать, как страх ледяными щупальцами обвивает тело, сковывая его, заставляя холодеть и покрываться испариной. И Тайлин крепко вцепилась в ладонь Эрика, повыше натягивая одеяло и затравленно озираясь по сторонам, словно ожидая внезапного нападения.

Ладонь Эрика была много больше ее маленькой и хрупкой ладошки. Он сжал ручку своей госпожи и бледная ладонь девушки практически полностью скрылась в его грубоватой, намозоленной тренировками руке. Решительно, но нежное пожатие, словно бы в попытке уберечь и не навредить своей грубой силой, которая должна действовать во благо госпожи.
- Хорошо, я больше не буду, - пролепетала Тайлин и неловко улыбнулась - ее губы все еще сводило напряжение и волнение. - Обещаю говорить тебе правду и всегда брать с собой, или говорить куда я собираюсь пойти, - она не просто кивнула, соглашаясь со словами Эрика, а еще раз все повторила, доказывая, что поняла о чем он ее просит.
И все было бы хорошо. Это могло бы стать радостным примирением, которое  умиротворило бы герцогиню и она, утомленная дневными прогулками и ночным пробуждением, вновь заснула. Но, увы, отблески страха, а не сонную пелену можно было увидеть в ее зеленых глазах.
Многое в приснившемся кошмаре отличалось от обычных сновидений. Уж слишком реален был сон и почему-то врезался в память так, что не развеивался после пробуждения. Прошло уже около получаса, а Тайлин все еще помнила свой кошмар в мельчайших подробностях и с каждой минутой казалось, что теперь она не забудет его никогда. Не терялись детали, не улеглось волнение, не исчезал страх, и теперь герцогине казалось, что она отмечена дьявольским взглядом Белой Алисы. От этого по спине вновь и вновь пробегали мурашки, а в глазах появлялся тот ужас, который и заметил Эрик. Он положил ладонь на ее побледневшую щеку, привлекая внимание к себе - чтобы она не углублялась в свои страхи, а смотрела на него ни на минуту не забывая, что то был сон, а реальность... вот она - синие глаза друга, встревоженно смотрящего на нее.
- Слуги не помогут, - хрипло произнесла Тайлин. - Никто не поможет. Все они превратятся в горы трупов - окровавленные, изуродованные тела, - перед глазами вновь встала страшная картина. - Я уже видела их во сне.
- Ничего не может случиться. Я об этом позабочусь, - пообещал Эрик, и Тайлин словно услышала громовой раскат. На минуту даже показалось, что она успокоилась - взгляд стал рассеянный, но причиной тому было не умиротворение, а вновь возникший шок.

…Неужели ты ничего не понимаешь? Глупый ребенок! Эрик открыл Врата в Бездну и выпустил мой мир наружу. Твой глупый слуга совершил ошибку, которую уже не исправить! И во всем виновата никто иная, как ты, Тайлин.. Ты ведь знаешь, почему он это сделал. А если не знаешь.. спросишь у него...

- Эрик... - всхлипнула Тайлин.

...Тайлин! Кто, ты думаешь, ранил меня? Кто посмел поднять меч на своего господина? Кто отрекся от нас, открыв Врата Бездны и выпустив хозяйку этого Ада в наш мир?...

...Я глупец, Тайлин. Это все, все, целиком моя вина.. Я предал семью Барма. Предатель… Я сделал это в надежде, что ты сможешь обрести счастье …

- Эрик, - сквозь слезы начала Барма, - во сне ты открыл Врата и впустил в наш мир Бездну... - говорить было трудно, а смотреть в глаза друга еще сложнее, - …ты предал моего отца и убил его. Ты сделал все это... чтобы я была счастлива, - слезы стекали по лицу, и подушка под головой герцогини стала влажной. - Эрик... не делай это из-за меня. Я не хочу чтобы твои руки были в крови... по моей вине... я не хочу крови... не хочу!

Слезы подступали к горлу комом, душили и мешали говорить. Частые вздохи и тихие всхлипы - вот все, что некоторое время только и могла позволить себе Тайлин. Она смотрела на Эрика, старалась кивать и даже что-то попыталась сказать, но вместо этого просто открывала и закрывала рот, не произнося понятных и членораздельных звуков, которые можно было принять за речь. Но невозможность что-то сказать совсем не отменяла того, что Барма все еще думала о своем ночном кошмаре. Воспоминания раз за разом прокручивались в ее голове. Да, она прекрасно знала, что все это сон и в их с Эриком реальности нет ни крови, ни предательства, ни всех тех страданий, что она перенесла во сне. Но ночной кошмар всколыхнул в душе герцогини ужасные опасения. Ее друг и слуга готов был пойти на все ради нее. Он сам это признавал. Но желать ей счастья за счет несчастья других или за счет своих собственных страданий... По мнению Тайлин, цена была слишком высока. Как далеко мог зайти Эрик в своем стремлении защищать ее? Он никогда не был просто слепым оружием - машиной, выполняющий приказы хозяина. Он действовал исходя из своих собственных соображений - поступал так, как считал нужным и наиболее уместным в интересах госпожи. Но что, если когда-нибудь он ошибется? Что если однажды он встанет перед выбором - она или ее отец? При всем уважении к герцогу Николасу Барма, выбор Эрика для Тайлин был очевиден. И пусть жизнь пока еще не ставила молодого Рэя перед таким жестким выбором, проклятая страна Антверле с ее не менее распроклятой Бездной и Цепями, могла обеспечить ему такую неприятность. Но не только фатальная ошибка Эрика была ужасом ее сна. Даже в кошмаре пережить бесчисленные потери было так тяжело, что до сих пор тело холодело от одних лишь воспоминаний. Да, все это неправда и все ее дорогие, близкие, любимые живы, но... на долго ли? Никогда прежде Тайлин не задумывалась над тем, что может кого-то потерять. Мать покинула ее еще при рождении, и маленькая зеленоглазая девочка никогда ее не знала и не чувствовала боли утраты, но страх за свою семью и друзей поселился в сердце кровоточащей раной. Все сон. Все ночной кошмар. Но что ждет ее впереди?
Чтобы прийти в себя, потребовалось какое-то время, и к тому времени, как Барма могла хоть сбивчиво, но произнести что-нибудь, Эрик уже закончил свою речь и лишь пристально смотрел на нее.
- Цена моего счастья не должна быть слишком высокой, - максимально серьезно попыталась произнести Тайлин, но опухшие от слез глаза и покрасневший нос, совсем не делали ее важной и сосредоточенной. - Я знаю, что сон - это просто сон. Знаю, что ты никого не убивал и что все живы, но... - пауза и тяжелый вздох, - … жизнь часто ставит людей в тупик или, того хуже, - ставит перед тяжелым выбором. Друзья могут стать врагами. И семья... тоже, - голос Тайлин стал совсем тихим. Об этом тяжело было даже думать, а сказать еще сложнее. Если Эрик мог подумать, что герцогиня не верит в его преданность, то сейчас она собиралась сказать что-то еще более невозможное. - Если бы тебе вдруг когда-то пришлось выбирать между жизнью моего отца и... моей жизнью, - из-за волнения интонации смазались и в голосе Тайлин не прозвучало вопроса, но она хотела именно спросить. Тяжело было об этом думать. Тяжело было озвучить то, о чем думаешь. И еще страшнее было смотреть в глаза Эрика, поэтому герцогиня поспешно отвела взгляд в сторону, чтобы не видеть в глазах друга подтверждение выбора, который он готов сделать.

Видимо не только Тайлин, Эрику тоже было тяжело думать... даже гипотетически предполагать, что герцог Николас Барма мог когда-нибудь пойти против своей дочери, или же от его смерти зависела бы ее жизнь. Юноша поднялся и уселся на кровати. То, как он ворошил свои длинные волосы, больше было похоже на жест отчаяния, выдававший, как он хочет выкинуть все эти мысли из головы. Он отрицал, говорил, что такого никогда не произойдет, и сильно разозлился на свою нерадивую госпожу, но было в этой его злости и что-то непривычное. Тайлин совсем не злилась на Эрика в ответ, как обычно бывало. Напротив, ей почему-то захотелось его поддержать и ободрить.
“Я постараюсь сделать так, чтобы тебе никогда... НИКОГДА не приходилось делать такой выбор”.
- Никогда и не при каких условиях не возникнет ситуация когда мне нужно будет выбирать между твоей жизнью и жизнью твоего отца. Ясно тебе это?! - рявкнул он, подытоживая, и Тайлин поднялась, усаживаясь на кровати напротив Эрика.
Она ничего не ответила, только жалостливо посмотрела на него и кивнула, закусив нижнюю губу, и тогда парень продолжил. Интонации в его голосе были все такими же возмущенными как и прежде, но когда он положил руку на ее темные, растрепавшиеся волосы, Тайлин почувствовала облегчение. Как будто все это время он отгораживался и запирался от нее, но теперь готов был просто обнять, приласкать и утешить. Порой простые объятия были куда эффективнее, чем слова уверения. Барма редко по-настоящему верила словам. Люди часто лгут, и это молодая герцогиня усвоила еще с малых лет, наблюдая за слугами. Куда важнее, что они делают, ведь поступком солгать бывает сложнее. Но, к сожалению, были моменты, когда и слова могли повлиять на упрямую девчонку. Особенно, если эти слова вытаскивали на поверхность ее давние сомнения и страхи. Страхи ее детства. Один из ужасов, показанных Волей Бездны, как раз и был тем жутким страхом ее детства.
-  И я, и твой отец взрослые мальчики, способные самостоятельно принимать решения. Если тебе страшно - это нормально, - каков бы ни был тон Эрика, в нем Тайлин сейчас видела лишь ласковые нотки - нежность и заботу.
- Рик... - тоненько пропищала Тайлин, заливаясь слезами и бросаясь в объятия парня, - … спасибо. Я бы без тебя не смогла. Я почти ничего не могу без тебя. Если бы тебя не было, было совсем невыносимо.
Одеяло спутывало и немного стесняло движения. Было не очень удобно обниматься Эрика - хотелось повертеться и поправить опутывающую ее материю, но Тайлин не хотела отпускать друга. Она уткнулась носиком в его плечо, обнимая и сжимая ладошками тонкую ткань на спине парня.
- Это наверняка все бред, но... я об этом думала и до сна, - быстро залепетала девушка. - А тут в этом кошмаре... Отец говорил, что не любит меня. И он сказал... он сказал, что лучше бы я вообще никогда не рождалась! Ведь это я убила женщину, которую он любил, - рубаха на плече Эрика начала мокнут от соленых слез. - Он всегда так добр ко мне. Я чувствую как он меня любит, но... - Тайлин немного отстранилась, чтобы взглянуть в синие глаза, - … почему он ничего не рассказывает мне о ней? Почему я не видела ни одного ее портрета и не держала в руках ни одной вещи, которая принадлежала бы ей? Почему он уничтожает любые воспоминания об этой женщине?

От слез дыхание было частным и прерывистым, как будто-то что-то мешало Тайлин сделать глубокий вдох и вместо привычного дыхания из груди вырывалось только сипение. Она смотрела на друга жалобным взглядом, и сейчас казалась маленькой и беспомощной - совсем не такой какой она была или хотела казаться обычно. Но это же Эрик и перед ним она могла быть любой. Он вновь обнял ее, притягивая ближе, и герцогиня уперлась кулачком в его грудь, устало опуская голову на плечо. Этот кошмар мучил ее, когда она спала, но и наяву не давал покоя, выпивая оставшиеся силы, но в объятиях Эрика она наконец-то почувствовала себя в безопасности, и усталость сразу обрушилась на ее хрупкие плечи.
- Хорошо, - прошептала Тайлин. Ее глаза были все еще мокрыми от слез, но скоро соленая влага высохнет, а дыхание нормализуется. - Ты прав. Я просто запуталась.
За эту ночь она уже устала бояться, поэтому было приятно поверить словам друга, тем более, что звучали они правдоподобно. Отец и правда всегда был добр, но если он так сильно любит ее, то наверное, жену любил еще сильнее. Каково было ему потерять ее? И каково ему будет, если что-нибудь случится с его дочерью?
- В это кошмаре были все мои самые жуткие страхи. Как будто кто-то порылся у меня в голове и вынул это наружу. Обратил против меня, - было немного обидно за свою слабость, но даже Тайлин понимала, что когда твой собственный разум обращен против тебя, тяжело не дрогнуть. - Я испугалась. Но рядом с тобой я не буду бояться.
Вместе с успокоением и усталостью, начала накатывать сонливость и заплаканные глаза герцогини закрывались сами собой, а закрыв глаза, можно было очень легко представить, что она дома и сейчас сидит на коленях у отца, а он обнимает ее и ласково гладит по волосам, шепча что-то успокаивающе. Он всегда утирал слезы с ее глаз, просил улыбнуться и ждать его, ведь он уходит не навсегда. Ей нужно просто дождаться его возвращения, а пока он оставляет ее рядом с Эриком.
Бледная ладошка, сжимавшая рубаху парня, разжалась и опустилась вниз, скрываясь под одеялом. Тайлин расслабилась и теперь сохраняла вертикальное положение только благодаря сильным рукам слуги, обнимавшим и поддерживавшим ее. Было тепло и уютно, а голос Эрика она слышала сквозь дремоту. А быть может ей это и вовсе казалось. Перед глазами начали мелькать картинки ее счастливого детства, добавляя и без того мирной атмосфере какое-то особое тепло, от которого хотелось улыбаться и сильнее обнять своего бестолкового слугу, но поднять руку сейчас казалось так тяжело, что Тайлин только мысленно представила это.
Она не чувствовала, как течет время, и не знала как долго уже сидит здесь. Но слезы высохли и дыхание почти полностью восстановилось. Хотелось улыбнуться Эрику, сказать, как он ей дорог и как она рада, что он здесь, рядом с ней, но все те мысли, которые вертелись в голове герцогини были слишком длинными и запутанными, чтобы выразить их словами.
- Рик? - сквозь дремоту позвала она, хотя знала, что он совсем рядом. Нужно было быстрее сказать все о чем, она подумала, ведь сон уже утягивает ее и она словно проваливается в мягкую перину. - Я люблю тебя...

Сон, против предыдущего ночного кошмара, был такой спокойный и приятный, что совсем не хотелось просыпаться. Уж очень уютно было под одеялом - тепло, мягко... безопасно. На этот раз сновидений не было - засыпая, Тайлин видела картины прошлого, но затем они куда-то растворились. Оставались только тепло, уют и чувство защищенности.
Проснулась Тайлин от ощущения, что на нее кто-то смотрит. Еще до того, как она открыла глаза, ей виделось лицо Эрика. Наверное, она просто хотела его увидеть, но как бы то ни было, когда она приоткрыла сонные глазки, перед ними действительно оказался ее друг и слуга.
- С добрым утром, Эрик, - улыбаясь произнесла Тайлин и сладко потянулась. Она не была соней и рано вставала, хотя слуга все равно вставал раньше нее, но сегодня, после неспокойной ночи, чувствовала себя такой ленивой. Ленивой, но довольной. - Чудесно спалось, - почти промурлыкала герцогиня и заворочалась под одеялом, укладываясь так, чтобы лучше видеть лицо друга.
Возможно, виной тому было ранее и необычное пробуждение - Тайлин давно уже не доводилось открывать глаза и сразу видеть его, но она поймала себя на том, что смотрит на Эрика и улыбается ему. Еще вчера ей не казалось, что просто смотреть на него может быть так приятно и интересно.
- Если я вам в ближайшее время не нужен, то с вашего позволения, спущусь на тренировку и найду вас через несколько часов, - голос Эрика показался таким звонким и чистым, как журчание родничка. Поистине удивительное и необычное утро.
- Хорошо, иди, - все так же беспричинно улыбаясь, герцогиня уселась на кровати. - Иди, а то кто-то может догадаться, что ты ночевал здесь, - когда он уже поднялся, Тайлин вдруг захотелось поймать его за руку и потянуть обратно. Хотелось прыгать на кровати вместе с ним, визжать и драться подушками, но это было глупо и так по-детски. - Я еще полежу в постели.
Как только дверь за Эриком закрылась, Тайлин плюхнулась обратно в кровать и заулыбалась белому потолку. День казался чудесным. Первые солнечные лучи уже проникали в комнату и по ним можно было судить, что погода сегодня будет не такая пасмурная как вчера.
Около получаса мысли герцогини были радужные и глупые, но аналитический склад ума требовал найти причину такой внезапной радости. Вслед за попытками разобраться в своем счастье, вылезли воспоминания о прошлой ночи, а спустя еще полчаса рассуждений и бесед с самой собой, Тайлин начала волноваться и суетливо ерзать в кровати.
Обычно Эрик помогла ей зашнуровать корсет и застегнуть платье, но сейчас это казалось Барме чем-то чересчур смущающим и она быстро выпрыгнула из кровати, торопясь управиться с переодеванием прежде, чем слуга вернется. С корсетом не ладилось и для помощи пришлось выловить из коридора первую попавшуюся горничную, а когда девушка завершила свой утренний туалет, вновь вернулись беспокойные мысли от которых просто невозможно было высидеть в комнате.
Она оделась без Эрика. Она позавтракала без Эрика. И несмотря на то, что ей очень хотелось увидеть его лицо, самого его она видеть не хотела. Нужно было разобраться в себе, а лучшим помощником в этом могут быть книги.
“Рик будет искать меня в комнате”, - на миг мелькнуло сомнение. - “Но ничего”.

---»»  Барма. Библиотека.

Отредактировано Taileen Barma (2012-07-02 10:35:14)

Мэгенн Ли, горничная

С того самого дня, как юная герцогиня Барма перешагнула порог особняка, Мэгенн Ли знала, что, рано или поздно, станет её горничной.
Единственный вопрос, который её занимал – сколько ещё господа будут позориться, позволяя мужчине вот так прислуживать девице, и когда поймут, наконец, что пришло её, Мэгенн, время.
Прозрение у них наступило позже, чем она ожидала, но удивления не вызвало: в конце концов, кто быстро и ловко привёл в порядок волосы герцога Бармы, когда его камердинер заболел? Кто поймал за руку Тилли, которая воровала серебро и шёлковые простыни? Кто, в конце концов, нашёл потерявшуюся серьгу мастера Лиама?
Конечно Мэгенн Ли! Кому ещё можно было доверить такое сокровище, как леди Тайлин?
Когда хорошенький, серьёзный Эрик уведомил её о новых обязанностях, она как раз делала вид, что протирает большое зеркало в тяжёлой золочёной раме, а на самом деле  -просто любовалась своим отражением. Ей было чем любоваться – смесь брахманских и антверленских кровей дала ей яркую, диковатую красоту островитянки с какого-нибудь тропического архипелага. В сочетании с безукоризненным, на первый взгляд, поведением, умением пользоваться макияжем, и строгой формой, красота эта сводила мужчин с ума, поэтому, Мэгенн предусмотрительно нанималась только старым девам и старикам, всегда получая безукоризненные рекомендации.
Дом Бармы был скорее исключением:  про герцога говорили, что он был стар и холост, - молодой женщине, пытающейся обеспечить не только своё настоящее, но и будущее, сложно было отказаться от такого места.
С приездом Тайлин, Мэгенн временно свернула план по «порабощению» Руфуса, тем более что стать содержанкой герцога, или даже просто вызвать его интерес, оказалось сложнее,  чем она думала. Однако, с появлением в доме девицы на выданье, у неё созрела новая идея, принесшая бы не меньше выгод.
Поэтому, стоило Эрику сказать заветные слова, как Мэгенн, вежливо кивнув, потеснила его упругой, высокой грудью, которую ленты фартука всегда норовили обойти стороной, и, прихватив полотенце, отправилась в будуар герцогини.
Остановившись у двери она оправила безукоризненно выглаженные белые манжеты, подколола ещё пару шпилек в сидящую, как влитая, наколку, и постучала.
- Одну минутку… - приглушённо раздалось с другой стороны, и Мэгенн чуть улыбнулась. Девичьи секреты! Она не сомневалась,  что, в скором будущем, все эти глупости будут ей открыты. – Войдите.
Изобразив смирение и невозмутимость, она вошла и слегка поклонилась.
- Добрый вечер, леди. Я – Мэгенн Ли, ваша новая горничная, но вы, ваша светлость, можете называть меня Мэгги.
Она быстрым взглядом окинула комнату, в поисках пресловутого секрета, но всё было в полном порядке – разве что щёчки леди были подозрительно пунцовыми.

Мэгенн Ли, горничная

Мэгенн новая хозяйка изрядно позабавила. Сразу было видно, что леди Тайлин выросла балованным ребёнком, среди мужчин, которые в ней души не чаяли и чуть ли не на руках носили. Барышни из подобных семей часто имели скверный характер, но герцогиня была ещё почти ребёнком, а значит, вылепить из неё приятную даму можно было.
Пока Тайлин осматривала её со всех сторон, Мэгенн стояла невозмутимо, сложив руки, занятые полотенцем, под грудью. В душе же ей, от такой детской подозрительности хотелось рассмеяться. Впрочем, она отдавала своей леди должное – девочка была хороша собой, грациозна, и даже её капризы были того рода, что пленяют и забавляют мужчин.
Мэгенн сделал лёгкий книксен.
- Я польщена вашим вниманием, леди. Я родилась в Медоу – это маленький городок близ Лебле. Мой отец разносит почту, моя матушка шьёт на дому, а сёстры – незамужние девицы, и лет им примерно столько же, сколько и вам. Служанкой же я стала, потому что люблю, чтобы во всём был порядок…
«И кроме того, обожаю, когда все эти важные господа зависят от меня, не считая прочих благ», - прибавила она мысленно, но вслух сказала:
- Что греха таить, леди, я из тех, кто любит свою работу. Поэтому, я жду-не дождусь, когда вы позволите мне поухаживать за вами. А чтобы вы не скучали, за работой доскажу остальное. Могу ли я начать, ваша светлость? Или вы желаете, чтобы я стояла на месте?
Глядя на Тайлин, она подумала, что действительно была бы непрочь заняться работой – волосы у «герцогинюшки», - как её ласково называла застенчивая кухонная девочка Мэри, которая всегда восхищалась знатными дамами, а от Тайлин, которую видела только издалека, была просто в восторге, - были прекрасные, как чёрный шёлковый водопад, так что мыть и расчёсывать их было бы одно удовольствие, и вся она была такая изящная, что за ней хотелось ухаживать, как за дорогой, фарфоровой куклой.
«Ну-ну, милая», - ласково подумала Мэгенн. – «Ты у меня станешь такой красоточкой, что от кавалеров не будет отбоя!»

Мэгенн Ли, горничная.

На манеры госпожи Мэгенн и внимания не обратила – рано ещё было делать ей замечания и учить вести себя: такая своевольная, избалованная девчонка ещё прогнала бы её, чего доброго.
Поэтому, Мэгги просто опустилась на колени и принялась освобождать ножки герцогини от туфель и гетр.
С куда большим удовольствием она занималась бы этим молча, ведь что и говорить – леди была с ней нарочито груба, а такая грубость была неприятна даже видавшей виды Мэгенн, поэтому, чтобы, чего доброго, не возненавидеть Тайлин, она принялась разглядывать её ножки – маленькие и изящные, словно у феи.
Работала она быстро, но аккуратно, и ножны с кинжалом отложила в сторону осторожно и почтительно.
«Интересно только, умеет ли наша герцогинюшка обращаться с такой опасной вещью», - подумала она, но, вспомнив Эрика, подумала, что уж чему-нибудь этот мальчик её точно научил.

- Что же, Ваша Светлость, верить я вас не заставляю, но в услужении я с четырнадцати лет, и многое успела передумать и многое повидать, а ведь женщина, у которой есть голова на плечах, не станет целыми днями мечтать о господских шелках. – Герцогиня повернулась к ней спиной, и настала очередь платья. – Счастья за деньги не купишь, а кто думает иначе, тот никогда счастлив не будет. У сестёр моих приданое хоть и скромное, но есть, и выйдут они за людей скромных и порядочных, а мне и приданое не нужно, я сама себе его зарабатываю. Да и когда оно мне понадобится! – Мэгги позволила себе весёлый смешок. – Разве горничной есть когда искать мужа? Тем более, если ей такое сокровище доверили, как Ваша Светлость. Не угодно ли вам теперь принять ванну?
Покончив с одеждой Тайлин, и аккуратно разложив всё на места, она так же споро заколола волосы госпожи, постаравшись ни разу не дёрнуть и не уколоть.
«Ах, милая», - подумала она. – «Может статься, что буду я носить шелка помягче твоих, и вот тогда я тебе припомню, какой ты была нехорошей девочкой».

Отредактировано PANDORA HEARTS (2012-11-25 23:17:21)