Как это было мило со стороны герцога Баскервилля пригласить Блейза на бал! С другой же стороны в этом не было ничего удивительного, ведь был же здесь граф Дерби, да и братьев Уитворт молодой человек совсем недавно видел где-то в районе вон той группы прелестных девушек.
И все же, приглашение было, и этим, можно сказать, стоило гордиться. Возможно, здесь ему удастся найти для себя еще пару-тройку удачных знакомых, которые помогут ему в последующем продвижении. Другое дело, что при наличии у Блейза такого отца, как герцог Генри Грей, необходимость помощи была не столь очевидно. Но ведь всегда хочется сиять именно своим светом, а не сидеть в тени лучезарного отца. Вообще маркиз искренне верил, что пройдет не так много времени до того, как его отец сделает их дом Великим Герцогским домом. Он даже был уверен, что однажды они сравняются с Баскервиллями.
Впрочем, мечты мечтами, а сейчас пышный прием в особняке не мог не радовать молодого повесу, которому помолвка никак не мешала флиртовать с девушками. Да если бы даже Блейз успел жениться, это не спасло бы прекрасных дам от зорких голубых глаз молодого человека.
От этих глаз не укрылась до сих пор ни одна юбка, за которой можно было бы поволочиться. С другой же стороны возлюбленной своей он не изменял. И друзей находил всегда удивительно легко. Наверное, это потому, что он считал друзьями всех, кого не считал врагами, и не сильно заботился о том, чтобы узнать, что же говорят о нем за его спиной.
- Коснуться вашей белой ручки
Я счел бы даром, не шучу!
Но от своей невесты взбучку
Я точно скоро получу, - продекламировал шутливый стишок Грей на просьбу леди Стэнли прочитать что-нибудь романтичное.
А причиной было всего лишь то, что настроение у Блейза было совершенно не романтичное, и вспоминать собствнные стихи ему было откровенно лень. А сочинить сейчас ей новый... увольте - уж слишком леди была дурна собой. В отличие от его прекрасной Жозефины.
Впрочем, когда Грей собирался уже внезапно огорошить леди еще одной выдуманной тирадой слов, внимание всех привлек звук... который издавал Кристиан Баскервилль. И хорошо, что это был всего лишь звук постукивания серебряной шпажкой по бокалу. Молодой человек не удивился бы, если бы звук был совершенно иной. Но все-таки было интересно, что скажет этот... господин.
"Глена," - пронеслось в голове Грея, - "вот ведь как вульгарно. Назвать лорда Баскервилля на людях просто Гленом. Его что, не учили правилам приличия? Или братьям все дозволено?"
Маркиз хмыкнул и сложил руки на груди, повернувшись к говорившему лицом. Ну, в самом деле. Блейз успел обсудить сам с собой почти все части фразы, произнесенной Кристианом.
"Легкую смерть! Фу, как сказано! Тоже мне, герой-любовник нашелся... так... стоп. Он сказал... смерть?!"
И вот тут-то и началось все веселье, единственным веселившимся где был исключительно Баскервилль.
Появившаяся внезапно из ниоткуда змея... огромная змея с тремя головами как-то тут же выбила из головы Грея спесивые мысли.
- Беру свои слова обратно, - пробормотал он, - ты не выскочка... ты... ты... проклятье!!!
В этот момент Грей непостижимым образом увернулся от летевшей в него руки барона Уитворта.
Внезапный страх был настолько сильным, что Блейз благополучно перекрыл его, преобразовав в злость, и даже не заметил этого.
Вот как бывает, когда ты понимаешь, что искренне ненавидишь кого-то не просто из-за пустой конкуренции.
Обычай гласит, что вызывая кого-то на дуэль, ты обязан кинуть в него перчатку. И молодой человек даже эту перчатку с руки стянул, когда понял, что перчатка попросту не долетит. Ведь именно благодаря расстоянию и людям между ними эта огромная змея не добралась до Блейза. И он смог даже соображать. Хоть и соображал он как идиот...
В суматохе пробравшись к стене так, чтобы змея его не заметила, маркиз сумел оказаться за спиной чудовища. Ухватив уже снятой с руки белой перчаткой какой-то спелый фрукт, он тут же метнул его, вместе с перчаткой, целя в грудь Кристиана, но надеясь попасть в голову. В этой суматохе привлечь внимание можно было только таким образом.
- Мерзавец! - Блейз стоял в стороне от центра зала, потому, возможно, сразу заметить его было не так уж и легко. Ну, если не считать этого возгласа, - ты думаешь, тебе сойдет это с рук?!
Эх, бравада-бравада! Конечно, сойдет...

Аха-ха! В точку! В яблочко! - ликовало где-то внутри сознание Грея, когда он наблюдал за тем, как поворачивает головой из стороны в сторону Баскервилль, - ууу... тварь!
На самом деле, Блейз не собирался вступать в светскую беседу с этим человеком. И, по правде говоря, первым его желанием было попросту вытащить шпагу и проткнуть мерзавца сразу в трех или даже в четырех местах! Вот чтобы неповадно было. И он бы так и сделал, если бы Кристиан, лицо которого жутко исказила злоба, не предпринял совсем иной маневр, нежели тот, какого от него ожидали.
О, а тебе так идет гораздо больше, напыщенная выскочка! Эх, яблоко раздора, вот оно какое ты было! - рука, освобожденная от белой ткани, легко и привычно легла на эфес.
Сначала маркиз думал, что Кристиан тут же атакует, но тот внезапно не стал этого делать, видимо, решив показать, что это он нынче хозяин положения. Ну-с, хозяин... принимай гостей.
- А уж как я рад, - сейчас Блейз не в силах был скрыть свой страх, преобразовавшийся уже почти в ненависть, - и как огорчен, что вы меня не заметили. Прошу простить мой вульгарный метод привлечения внимания! Голова не очень болит? А то я знаю прекрасное лекарство. Впрочем, о чем это я? Было бы чему болеть.
Тут он даже цыкнул с досады, будто действительно переживал, что болеть там абсолютно нечему. И не дрогнуть, когда за спиной раздался душераздирающий женский крик, Грей не смог. Это было дико. И еще более дикой была мысль, что в какой-то момент эта тварь доберется и до него, Блейза... и...
- Хронос? - переспросил маркиз, догадываясь, кого он так называет, - что за странное имя для домашнего питомца? - снова дрогнул, услышав за спиной грохот и звон разбитого стекла, - мне казалось, что в вашем стиле было бы назвать его "Лапушка". Не угадал? Какая досада!
Потом молодой человек немного помолчал, уходя в сторону слегка, так что змея, увлеченная другими, не должна была бы среагировать на него.
- Что? Вы так боитесь не справиться со мной сами, что посылаете эту тварь? И не поднимете перчатки? - оставалось уповать на стандартную аристократическую спесь и гордость, которой в самом Блейзе было больше, чем нужно. Но умирать в пасти твари не хотелось совсем. А так была возможность утащить с собой и этого мерзавца, который сейчас так профессионально делает вид, что вокруг абсолютно ничего не происходит! А вот Грею это настолько легко не удавалось. Он то и дело стремился обернуться, чтобы посмотреть, насколько далеко от него эта тварь...

Блейз до последнего не верил, что Кристиан примет этот вызов. Хотя бы потому, что это не имело совершенно никакого смысла - всего лишь подвергнуть себя чуть большей степени риска в то время как есть уникальная возможность не замарать даже мысков собственной обуви.
На самом деле, у самого Блейза не было практически никаких претензий этому молодому человеку. Ну... почти никаких. Если не считать, что сей молодой повеса, кажется, какое-то время имел виды на Жозефину. Впрочем, несколько ревнивому Грею это могло только показаться, тем более, что брак между ним и представительницей рода Рейнсворт был только вопросом времени. А тут...
Ладно, стоит признать, что был еще один момент, в котором, как иногда казалось самому Блейзу, Кристиан его превосходил - в стихосложении. Да и вообще... нет, не стоит. Как ни пытался бы Блейз воскресить в себе какие-то нехорошие мысли относительно Кристиана, все заканчивалось на том, что он мелкий плут, как обычно называл его Блейз при случае.
Но только не сейчас. Сейчас этот мелкий плут вырос в крупного вора в глазах маркиза. Вора и убийцу, который отнимает жизни людей и у которого нет абсолютно ничего святого. И этот самый убийца мог сейчас просто-напросто отвлечь свою огромную тварь от останков гостей и натравить на Грея. И все. И на этом закончился бы весь спор. И, как считал маркиз, Баскервилль должен был поступить именно так. Это определенно будет в его стиле.
Но все обернулось иначе. Ритм жизни словно бы замедлился для Грея, когда он смотрел на то, как Кристиан медленно наклоняется и поднимает перчатку. Ту самую его перчатку, которая вместе с яблоком так удачно попала в лоб Баскервилля. Поднимает...
И это значило только одно, что Кристиан принимает вызов.
Принимает вызов!
О... о... я в тебе ошибался? - подумал Блейз. У него был шанс, что перед смертью он-таки заклеймит Кристиана позором как труса. А такой позор, даже если он известен только носителю подобного "титула", тяжким грузом ложится на плечи и сознание. И не смывается. Никогда.
Но если Баскервилль сейчас поднимает перчатку, и если он сейчас примет вызов, тогда он проявит себя как более достойный человек, если так можно сказать об ублюдке, убившем уже столько невинных людей. Да. Определенно. Убивала не змея, убивал сам Кристиан. И Блейз надеялся, что Кристиан это понимает. Хотя... какая разница?! Какая разница, если все Баскервилли такие мерзавцы?!
Хотя шанс еще был, что... а, нет. Не было.
Кристиан принял вызов. Окончательно.
И снова, как в замедленном времени, смотрел Грей на то, как тот вынимает шпагу и вещает о том, как будет рассказывать детям и внукам о чужой смерти. И если бы Блейз хоть немного отвлекся на слова противника, он был бы уже так глупо поражен в грудь. Но нет.
Маркиз Грей, сын герцога Грея, не тот человек, который так легко позволит себя убить. Он легко парировал удар, отведя шпагу противника в сторону и мгновенно отскакивая чуть назад и в сторону.
- А о куче бессмысленных смертей за моей спиной? Нет? - выдохнул почти на одном дыхании Грей, снова делая шаг в сторону, - впрочем, вам некому будет рассказывать.
Он не договорил, потому что атаковал в ответ. Атаковал, не особенно надеясь сейчас поразить противника, понимая, что сначала надо понять, с кем он имеет дело. Ведь шпаги в руке Кристиана Баскервилля он раньше не видел никогда. Поэтому атака Блейза была легкой и такой же прямой, каковая была только что у противника, только метил маркиз сначала ровно в грудь, а потом во время движения увел шпагу вниз в сторону левого бока.

Блейз с удовольствием ответил бы на эти слова Кристиана. И ответ прямо-таки вертелся у него на языке.
О, да! Конечно! Даже если твоя змея сожрет меня, перед этим я утащу тебя с собой и прикроюсь тобой. И я успею насладиться моментом, когда погляжу, когда твоя огромная тварь будет жрать тебя самого! - нельзя сказать, что Грей был таким уж злым и жестоким человеком. Просто некоторая специфичность обстановки заставляя его думать именно так, а не иначе. И сейчас, когда он попробовал первый свой удар, когда понял, что защита не так уж крепка, как подумал молодой маркиз сначала, глядя на уверенное принятие вызова, Грей атаковал активно. Нет, он не считал, что победа будет быстрой. Он просто считал, что победа будет. И будет сокрушительной. И если он не лишит Баскервилля головы, то проткнет его в нескольких местах точно. Причем протыкать будет с упоением, чувствуя всю важность и сладость момента.
Но разве стоит ожидать от Баскервилля честного боя? Глупости какие! Конечно, стоит! Баскервилли - Великий Герцогский Дом. Разве будут они вести себя нечестно? Если не считать вообще всей ситуации, в которой проходила эта дуэль, то Блейз мог бы поклясться, что безумно рад чести скрестить шпаги с человеком из этого Дома. Но... проблема была в том, что там, около окон бушевала огромная трехголовая змея и жрала людей, которых осталось совсем мало. И сам факт наличия этой змеи на балу явно не говорил ничего в пользу Кристиана и его сородичей.
Молодой человек не говорил своему противнику ничего, потому что не хотел сбивать речью дыхание. Не в его стиле - он ведь хорошо знает, что стоит открыт рот, как все - дыхание сбито, ритм сердца нарушен, и это половина поражения. Нет. Ни в коем случае не говорить. Не пытаться ответить на колкие слова противника.
Впрочем, разве могут слова задыхающегося человека звучать колко? Ведь это правило действует и на любого другого, не так ли? И посему...
Ты жалок, - с тяжелой ухмылкой подумал Блейз в ответ на фразу Кристиана о высокомерии, - а тебе встанет  стержнем в горло моя шпага!
Не успел он этого подумать, как раздался этот грохот, и... Грей чудом избежал погребения под колонной. Под ногами ощутимо затряслись ступени. Вот только Блейз не придал этому должного значения. Он был слишком увлечен дуэлью. Настолько увлечен, что забыл бояться змеи, что бушевала внизу.
Маркиз отскочил в сторону в последний момент, закрыл рукой глаза. В горле запершило от пыли, и он закашлялся, предоставляя Кристиану возможность прямо сейчас пронзить его шпагой. Другое дело, что его противник был в почти таком же положении - в смысле, не видел даже силуэта дуэлянта. И посему...
Убрав руку от лица, Блейз попытался прочистить горло, вглядываясь в оседающее пыльное облако. В последний момент он заметил край плаща, который выдал маневр отступления своего хозяина.
- Трус! - яростно выкрикнул Грей, бросаясь следом, одним махом перепрыгивая сначала через колонну, а потом и через перила, ухватившись за них свободной левой рукой.
Под весом приземлившегося на столешницу маркиза стол почти застонал. Хотя, в свои восемнадцать Грей не был таким уж массивным мужчиной. Но столу вполне хватило двух прыжков на него. И все же мебель была сделана на совесть и удержала дуэлянтов от сокрушительного падения на пол.
Под каблуком Грея треснула случайно попавшая в ноги тарелка.
- Стоять! - рявкнул Блейз, с маху пиная в сторону Кристиана бокал. Как ни странно, тот не разбился о мысок сапога маркиза, но, коснувшись плаща волшебным образом со звоном рассыпался на тысячу мельчайших осколков. Одновременно с этим пол под столом - и стол под ногами, соответственно, - затрясся ощутимее. Только вот заметил Грей это только в первый момент, а после все его внимание было устремлено на врага.
И Блейз снова начал атаковать. Он выдыхал резко, вдыхал глубоко. Все его реплики сводились к одному слову, и он пока еще четко контролировал собственное дыхание.
Молниеносные атаки ничуть не ослабели от усталости. Мышцы, возможно, и начали немного деревенеть, но Грей не замечал этого - военная подготовка сделала свое дело.
В какой-то момент внимательный взгляд подметил, что стол, по которому они в порыве боя продефилировали, кончается. И оставалось совсем немного до его края. И тогда Блейз предпринял еще один маневр силовых атак, когда каждый удар наносится почти наотмашь.
- Ты! - удар! - Сдохнешь! - удар! - Здесь! - удар! - Тваааааарь, - последний удар не удался, потому как зал снова содрогнулся, содрогнулся настолько ощутимо, что затрещали окна и одно из них лопнуло. Стол под ногами противников заходил почти ходуном, но... удалось удержаться...

Блейз бы, наверное, почувствовал и собственную усталость, если бы не то количество адреналина, выброшенного в кровь. Но... он не чувствовал усталости, давно перестал чувствовать страх. Весь мир для него сейчас стал очень маленьким, не растягиваясь даже на весь этот зал. Сейчас для него существовала узкая полоса стола и противник, что был ровно перед ним. И противник явно уже паниковал. Или маркизу казалось так, что он паникует. Паникует и сдает позиции. И это еще больше распаляло Грея, он чувствовал победу. Ощущал, что одержал вверх, и что если потом его кто-нибудь и сожрет, то оно сожрет победителя, а не позорно проигравшего бой. И тогда уже не важно будет. Ничего не важно.
Но в этот момент случилось что-то невероятное. Мир... мир внезапно померк. Нет, это была не упавшая люстра, которую Блейз почти что не заметил. Это был красный баскервилльский плащ, в котором путался даже Кристиан, привыкший к нему. А что говорить о Грее, особенно при условии, что на него плащ надели неправильно и закрыли им весь обзор. Так что мир вокруг маркиза стал внезапно еще меньше и еще темнее.
- Пррроклятье! - сорвав-таки дыхание взвыл Грей, когда понял, что это не тьма такая густая, а это плотная ткань чужого плаща мешает ему смотреть и дышать.
И в тот момент, когда он ухватился за ткань удобнее, чтобы сорвать ее уже с лица, стол под ногами не просто заходил ходуном, но еще и взлетел. Зазвенели оставшиеся на столе осколки и посыпались на пол. Но Грею хватило пары долей секунды, чтобы понять, что это не стол летит, а кто-то очень наглый взял и дернул скатерть, и теперь у Блейза было всего два варианта - упасть или не упасть. И если он упадет, то это закончится для него крайне печально в любом случае - упадет он, свернув себе шею или только отбив копчик. Так или иначе бой будет проигран. А так хотелось сделать невозможное!
И он сделал это - он резко оттолкнулся от шатающегося под ногами стола и движущейся вперед скатерти, одновременно с этим теряя равновесие и готовясь сделать если не сальто, то кульбит в воздухе, чтобы приземлиться хотя бы как-то удачнее, чем насмерть. Правда, его противнику тоже должно было быть нелегко, ведь скатерть перестала сопротивляться тому, что ее сдирают, так что... возможно, у Блейза был еще шанс поразить Кристиана в самое сердце. Ну, или в печень. Или в селезенку. Не важно - главное, поразить.
Правда, у молодого маркиза все еще была одна преграда - плащ, которые все еще скрывал от него мир. Мир, который ходил ходуном, содрогался и вообще намекал на приближающийся конец света, который у самого Блейза случился чуть раньше.
Между тем, мыски сапог Грея коснулись пола, и когда он понял, что не удерживает равновесия, он сделал единственное, что сейчас мог из такого положения - он кувырнулся вперед, почти мгновенно после вскакивая на ноги. Освободиться от плена плаща ему помогла отцовская шпага - острым ребром она разрезала путы, что почти связали его, освободив лицо и правую руку. И в то же мгновение, вместе с грохотом упавшей позади предпоследней колонной:
- ХА! - выдохнул Блейз атакуя, как ему казалось, в последний раз. Сил не хватало уже, дыхание сбилось, кровь стучала в висках, перед глазами ходили багровые пятна, но...
Но он атаковал, атаковал, сделав выпад, метя в горло противника, которого почти не видел. И в этот момент очередной толчок сбил прицел и острие шпаги, не изменившее скорости движения, изменило направление и теперь идя ниже и левее...