Внешний вид: Повседневный костюм Гилберта несколько пыльный и помятый. Местами пропитан кровью.
Состояние: Одета маска спокойствия, однако сам Найтрей находится в растерянности. Рана от схваченной пули не кровоточит, хотя до сих пор ее никто не обрабатывал.
Погода: Небольшая облачность, солнце светит ярко, иногда дует легкий прохладный ветерок.

Задумчивый взгляд, устремленный в лазурную даль неба, мнимое спокойствие в движениях, придающее им автоматизм, неприятная пустота в душе, сковывающая мысли. Мог ли он когда-нибудь предположить, что Судьба сыграет с ним такую злую шутку? Он так долго нес этот груз ответственности за свою бесполезность, чувство вины неосознанно подпитывалось из собственных воспоминаний, как казалось, надежно скрытых на дне его никчемной души. Казалось… Едва слышный стон вырвался из груди, тлеющая сигарета дрогнула в руке, и невзрачный пепел осыпался на землю. У него было все, что нужно для спокойного существования, а теперь… Холодный поток воспоминаний, прорвался сквозь треснувшую платину, выстроенную сознанием еще того, маленького Гилберта, и теперь обрушился на молодого человека со всей своей силой. Устоять на ногах, не поддаться, не сломиться было так сложно. Лучше бы он не вспоминал, или как хорошо, что он все вспомнил, пока не стало слишком поздно? Все, что он считал правдой, оказалось сладкой ложью. Разочарование причиняло боль сильнее, чем все физические ранения. Поначалу сознание окутало ненавистью, и молодой человек поступил так, как велело ему сердце. Но сейчас…
Гилберт прикрыл глаза, опираясь спиной на надежную опору. Кроны деревьев о чем-то перешептывались, под влиянием игриво настроенного ветерка, лениво подгоняющего плывущие по небу облака. Молодой человек сбежал подальше от всей этой суматохи, царившей сейчас в штабе Пандоры. Ему необходимо было разобраться в себе, понять, где теперь его место, кому он смог бы довериться, и стоило ли вообще доверять кому-то. Ведь причиной всех этих событий была его излишняя доверчивость. Хоть и повзрослел, но все равно продолжал смотреть на все близоруко, наивным детским взглядом. А Джек без угрызения совести пользовался этим. От одной мысли об этом человеке, Гилберта начинало трясти в неконтролируемом приступе ярости. Эти золотистые волосы, такие честные, открытые изумрудные глаза, искренняя добродушная улыбка – невозможно передать, как сильно он ненавидел их обладателя. И, воспользовавшись моментом, из глубин сознания вырвался страх, пронзая миллионами острых игл тело молодого человека. Гилберт с такой легкостью похоронил свою любовь к Озу, даже рука не дрогнула, когда он нажал на курок, убивая их дружбу. Он ослеп, потерявшись в своих чувствах; никаких сожалений, никаких раскаяний, только сводящая с ума жажда мести, которую невозможно утолить. Но ее было достаточно для готовности не задумываясь нажать на курок, а дружба… Уже не важна, теперь уже не важна. Свет от улыбки его бывшего друга поглотила тьма предательства. То, что было, не вернуть, и невозможно что-либо изменить.
Погрузившись в собственные мысли, Гилберт не замечал того, что происходило вокруг. И совершенно не реагировал на какие-либо шорохи или пение птиц. Его взгляд был все еще прикован к чему-то вдалеке, но теперь в этом взгляде можно было прочесть решимость. Молодой человек наконец-то определился: пути назад не было, а оставаться на месте ему мешали обстоятельства. Нельзя было позволить отчаянию поглотить себя. А для этого необходимо расплатиться по всем накопившимся долгам, чтобы окончательно поставить все точки над «i». В этом ему мог бы помочь лишь один человек. Нет, не Брейк, хоть этот пугающий высокомерный сладкоежка всегда умудрялся задавать правильные вопросы и наставлять Гилберта на нужный путь. Сейчас молодому человеку нужны были те ответы, которые в своей голове он точно не найдет. А поэтому ему необходимо было поговорить с Винсентом. Иначе он так и будет продолжать чувствовать себя подобно рыбе без воды или, как сказал бы его младший брат, подобно розе без дождя.

Гилберт рефлекторно стряхнул пепел с сигареты и сделал затяжку, наслаждаясь приятно обжигающим дымом. Он не сомневался, что Винсент сможет найти его здесь, как-никак, они же кровные братья. Однако откликаться на свое имя сразу не хотелось, возможно, мешала гордость или обида. Рейвен не мог определить, какие именно чувства он сейчас испытывал к своему младшему брату – все смешалось в причудливый коктейль неопределенности. Медленно выпуская сигаретный дым в небо, молодой человек лениво перевел взгляд на того, кто решил нарушить его уединение.
- Все в порядке. – тихо произнес Найтрей, холодно встречая обеспокоенный взгляд своего младшего брата. Винсента едва ли было возможно застать при проявлении искренних чувств, он вечно прятался за улыбчивой маской вежливости. Пожалуй, это началось с того момента, когда они оба перешагнули порог юности. Но почему-то Гилберт верил в искренность переживаний, отразившихся в данный момент на лице его брата. Ведь именно сейчас можно было невооруженным взглядом заметить внешнее сходство двух молодых людей. Еще одна затяжка, и сигарета упала на землю. Ворон сделал шаг по направлению к блондину, наступаю на тлеющий окурок. – Зачем ты пришел?! Ведь и так знал, что это глупое ранение не сможет убить меня! – Все-таки сорвался, переходя практически на крик. Шаг ускорился, уже через мгновение Гилберт вцепился в костюм Винсента, сжимая зубы от злости, и с вызовом уставился в разноцветные глаза блондина. – Скажи мне, Винс… Ведь ты с самого начало все помнил, так?! Ты лгал мне каждый раз, когда я спрашивал тебя об этом! Улыбался, и лгал мне в глаза! Так зачем ты пришел?! Рассказать мне очередную сказку про то, что все это было ради меня?! – Рейвен небрежно оттолкнул от себя молодого человека, беспомощно сжимая руками свою голову. Перед глазами вновь стали мелькать отрывки из давних воспоминаний, отзываясь болью в висках. – Почему? Почему все так произошло? – на глаза наворачивались слезы, но Гилберт сдерживался изо всех сил. – Это из-за меня он погиб… Господин Глен умер из-за меня! – молодой человек рухнул на землю, обхватывая себя руками и стараясь унять нервную дрожь, заложником которой стало его тело. – Если бы только я не убедил тогда господина довериться этому мерзавцу… – со злостью прошипел брюнет сквозь зубы. – Я не могу простить себя за это, и… я не знаю, что мне делать дальше. – голос Рейвена постепенно понизился, переходя в рваный шепот. – Я боюсь… В этом мире так много лжи, а я не могу отличить ее… Все время позволяю обманывать себя! Только господин Глен по-настоящему нуждался во мне, а я не смог уберечь его… Совершенно бесполезен… – с горечью выдохнул молодой человек, поднимая глаза на своего брата.

Кто бы мог подумать, что такой простой физический контакт способен взбодрить лучше, чем тысяча слов? И притом с легкостью расположить к человеку, обида на которого, казалось, никогда не пройдет. Суженные от злости зрачки моментально расширились от удивления и растерянности. После слов младшего брата наступила неловкая пауза. Гилберт лихорадочно перебирал в памяти отрывки воспоминаний, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, чтобы опровергнуть слова Винсента и вновь взвалить всю вину на себя. Но они были тогда всего лишь детьми, и это было естественно, что противостоять взрослому человеку не было никакой возможности. Тем более Джек был не просто знакомым, он ведь спас их жизни, как можно было после этого не доверять ему?
- Винс… - неуверенно позвал Рейвен, отводя взгляд в смущении. – Пожалуй, ты прав. Но и тебе не стоит винить себя в этом. Предотвратить эту трагедию было не в наших силах. – Гилберт закрыл глаза, собираясь с мыслями и думая, чтобы такого сказать брату. – Но знаешь… – в янтарных глазах мелькнули искорки гнева. – То, что ты мне лгал… Ты! Мой родной брат! Из-за которого я рисковал своей шкурой! – возмущался молодой человек, резво подскочивший на ноги и теперь смотревший на блондина сверху. – Да лучше бы я тебе не поверил! Но зато теперь я бы знал, что могу доверять тебе! Я бы знал… – Рейвен запнулся на этих словах, замирая в своей обвинительной позе, чувствуя, что его запал ярости иссяк. С досадой хлопнув себя по лбу, Гилберт сделал глубокий вдох и протянул руку своему брату, чтобы помочь подняться. Это навеяло одно из детских воспоминаний, когда у них не было никого, кроме друг друга. Может быть, именно тогда они были по-настоящему счастливы, несмотря на все трудности, с которыми им приходилось встречаться. Так хотелось вернуть те дни, когда он был нужен своему младшему брату, как никто другой.
- Скажи, Винс, если я прощу тебя… Пообещаешь больше не обманывать меня? – с серьезным выражением лица спросил Рейвен, все же понимая, что простит своего младшего брата в любом случае. – Ты нужен мне. В тот момент, когда в тебя выстрелили… Я осознал это. Я не хочу потерять тебя. – Признания несколько смущали, но Гилберт обязан был сказать это. Пусть раньше Рейвен и считал его этаким злодеем, но в итоге именно Винсент был на стороне тех, кто противостоял настоящему предателю. – Позволь мне быть рядом с тобой… Рядом с господином Лео. Я хочу исправить то, к чему был причастен. Ведь мы сможем снова вернуть те дни, когда были счастливы вместе. Я верю в это… Так помоги мне в этом! – с уверенностью в голосе закончил Гилберт, с надеждой смотря в глаза своего младшего брата.

Тихие обвиняющие слова прозвучали для Ворона подобно выстрелу, заставляя испуганно замереть на месте, прислушиваться и ожидать опасности с любой стороны. Значит, не так уж и крепко спал его младший брат, как казалось Гилберту в детстве. Воспоминания прошлых переживаний болью отозвались в области груди, тесками сжимая горло и мешая вырваться наружу опровергающим словам. А был ли смысл отрицать, когда минутой ранее молодой человек сам просил своего родственника быть честным с ним? И пусть Винс говорит, что не винит своего трусливого старшего брата, но ведь такое поведение сильно задело чувства светловолосого малыша. Иначе бы он даже не обратил внимания на эти терзания, довольствуясь тем, что Гил все же решил остаться с ним. Кажется, теперь Ворон стал понимать, что творилось в голове его маленького глупого брата. Каким же слепым был Гилберт, раз не заметил этот яд, отравляющий мысли самого родного человека! Яд, которым он сам его отравил. Хотелось возразить, объяснить что-то, но нужные фразы не приходили в голову, все казалось каким-то шаблонным, заученным и бесчувственным. Ворон виновато и несколько смущенно, покусывал нижнюю губу, выслушивая лестные слова в свой адрес. Он не достоин их, совершенно не достоин. И лишь слепая любовь Винсента к брату не позволяет ему разглядеть, насколько ничтожен Гилберт на самом деле.
- Эй… Винс? – неуверенно позвал молодой человек, желая вновь заглянуть в необычного цвета глаза блондина. Не дожидаясь ответной реакции на оклик, Гилберт первым сделал шаг навстречу, заключая брата в крепкие дружеские объятья. Взгляд брюнета смягчился, а на лице появилась глупая улыбка, как хорошо, что Винсенту не было этого видно. Молодой человек задумчиво прикрыл глаза, размышляя, кто же из них двоих на самом деле был потерян все это время. Как же долго им пришлось искать друг друга в лабиринтах судьбы! Пожалуй, сейчас был самый счастливый момент в жизни Ворона, да и на остальные он уже не особо жаловался. Стоило пройти через все испытания, чтобы наконец-то разобраться в себе и найти свое скромное местечко под солнцем.
- Мой Глупый младший брат… - с нежностью произнес Гилберт, даже не думая ослаблять свою хватку. – Сколько раз тебе повторять? Если ты хочешь, чтобы я был счастлив то повзрослей уже… Перестань резать плюшевые игрушки ножницами и разберись, наконец, со своей личной жизнью! – улыбаясь, Ворон посмотрел на молодого человека. – Дай мне еще один шанс стать для тебя идеальным старшим братом… Обещаю, на этот раз я уж точно тебя не разочарую! Просто начнем все с чистого листа, не будем вспоминать плохое.