Гилберту это совсем не нравилось. Совсем, ни капли. Не радовала глаз стоящая во дворе карета. Да ни разу не радовала беззаботная Алиса, уплетающая за обе щеки прожаренные не до конца, с кровью, стейки. Не радовала даже леди Шэрон, чересчур спокойно пьющая свежезаваренный чай из маленькой красиво расписанной чашечки. О бесконечно радостном, но почему-то отсутствующем Брейке Гилберт даже думать не хотел – клоун имел дурацкую привычку пропадать и появляться в самых неожиданных местах – из-под этого  стола, например. ..
… Клоун не появился, а Ворон так и продолжал стоять в дверях терассы с папкой под мышкой. Признаться, проще было съесть эту папку, чем теперь скрыть тот факт, что ему дали новое задание в Пандоре. Причем не только ему, но и ещё нескольким сотрудникам, одним из которых был его друг по Академии граф Морган Блэкстоун. Но скрыть эту информацию от остальных… «Будет очень сложно…» мрачно подумал молодой человек, прямо-таки ощущая, как нагрелась папка от любопытных взглядов этих троих. Странно, кстати, что этим заинтересовалась даже бестолковая крольчиха, но, может быть, в ней проснулся здравый смысл? «Что за чушь – Цепи не мыслящая форма жизни! Впрочем, жизни ли вообще…» Оз так вообще уже явно готов был сорваться с места и броситься отбирать папку, чтобы узнать, что там. На леди Шэрон не было в данной ситуации никакой надежды – пусть она и не требовала немедленного отчета, но её взгляд явственно требовал, чтобы Гил все сразу же выложил, как на духу. Ну уж нет…
…Железной походкой Найтрей пересек терассу и устроился на её перилах, аккуратно положив папку перед собой, чтобы в любой момент её схватить и уберечь от любопытных. Для верности прикрыл её ещё и шляпой.  А сам по привычке, совершенно на автомате, надо признать, закурил. Первая затяжка вернула в мозг хладнокровие, и молодой человек стал обдумывать сложившуюся ситуацию. В Сабрие орудует нелегал, в приюте пропадают дети, а когда их находят, то они в странном состоянии – говорят, что все хорошо и большее время сидят, просто уставившись в одну точку. Что, черт возьми, происходит в этой Сабрие? Жуткое место, верится с трудом, что сто лет назад это была процветающая столица страны. Скорее это похоже на какую-то шутку, обронившего, что это была столица, которой все поверили. Не может такое место быть столицей…оно жуткое.
Молодой человек поежился, глядя на папку, чей уголок выглядывал из-под полы шляпы. Желания ехать не было. Никакого. Ни капли. Равно как и отвечать на вопросы сейчас. Но уехать, не поблагодарив леди Шэрон за гостеприимство, было нельзя. Поэтому молодой человек поднялся и произнес, вновь беря в руки шляпу и папку:
- Леди Шэрон, я должен покинуть вас на некоторое время. Огромное спасибо, что были так гостеприимны ко мне. Могу я попросить вас об услуге? Позаботьтесь, пожалуйста, о моем господине и о Алисе, пока я буду отсутствовать. – пожалуй, про Алису это он зря сказал, но слово уже было сказано, так что все в порядке.

Любопытные взгляды раздражали, мешали, путали мысли, и Гилберт решил выкурить ещё одну сигарету – как оказалось, зря. Любопытства от этого у сидящих на террасе только прибавилось, и, даже стоя к ним спиной, герцог то и дело ежился, теперь уже окончательно убедившись, что так просто уехать – без объяснений – ему не дадут.
Довольно холодный месяц выдался, хоть и светит солнце, на воздухе прохладно. Оз не простынет? Не должен, наверное…Кинув тоскливый взгляд на Безариуса, Рейвен наткнулся на вопросительный взгляд и тут же отвернулся, глубоко затянувшись. Закашлялся, выгоняя дым из легких и вновь задумался. Остается только надеяться, что Оз или, что ещё хуже, Алиса, не выкинут что-нибудь эдакое – а зная нравы обоих, Найтрей и не сомневался, что что-то «такое» непременно произойдет. Но брать Оза с собой…конечно, так он будет под присмотром, но где гарантия, что он тут же не побежит искать воспоминания Алисы? Да и Цепь в таком случае придется брать, а это не с руки – все равно что мертвый груз на плечах. Слишком хорошо развит у обоих талант влипать в неприятности на ровном месте, несмотря даже на то, что Пандора после происшествия, когда они вывалились прямо в главный зал, наблюдала за ними в меру своих сил. Из-за этого, конечно, вышло уже немало казусных и стесняющих ситуаций, потому что обитатели поместья явно не были готовы  к тому, что за блондином будут повсюду – повсюду! – ходить несколько десятков человек, оберегая его ото всевозможных бед, столкновений с предметами и падений. Кажется, Безариус и сам начал уставать от этого, хотя поначалу находил это забавным…
Внезапно на белые перила легли маленькие руки – куда меньше рук герцога, и тот удивленно посмотрел на мальчика, что грустно смотрел куда-то вдаль, не обращая внимания на слугу. А потом вдруг спросил:
- Гил… Все в порядке? - чувство, что господин видит его насквозь, в который раз посетило кудрявую голову, и он кивнул, но не стал вдаваться в подробности. Тем временем Оз продолжал, как будто и не обратив внимания на кивок молодого человека:
-  Ты… Так говоришь, как будто хочешь бросить нас…
- Я не… - поспешно начал Найтрей, но вдруг замолчал, осознавая, что, наверное, так и выглядит со стороны. Как будто он решил их всех бросить и куда-то отправиться.  – Я никогда вас не брошу, Оз, мне просто нужно ненадолго уехать. Я обязательно вернусь. – честно улыбнулся Ворон, надевая шляпу и уже собираясь уходить.

«Я идиот, я не могу бросить Оза!» Билась, как дикая белка в клетке, единственная мысль, пытаясь сделать все, дабы быть озвученной. Рейвен крепко зажмурился, прикусывая нижнюю губу. «Не могу, но должен…леди Шэрон…я не могу…но я…» Разрываться между дорогим господином и долгом перед обществом было невыносимо. Гилберт уже готов был бросить все – звание, титул, работу в Пандоре – лишь бы Оз сейчас вот так не молчал, грустно глядя куда-то в сад, и, кажется, он расстроился настолько, что не хотел с ним говорить.
-Гил … Я не могу, да и не хочу останавливать тебя, как не сделает это ни кто из сидящих тут, но…
- Я… - вновь начал Найтрей, но сник, вновь поглядев на конверт. Замолчал, избегая смотреть в сторону господина. Хотелось чем-то занять руки, но не хотелось дымить на самого дорогого ему человека. Папка, казалось, оттягивает руки своей тяжестью и значимостью, выбросить её…Просто взять и бросить с балкона. Остаться здесь защищать Безариуса… но Сабрие…там действительно могут быть догадки. Надо ехать…ехать…но без Оза?
-… Гил,  - «Не смотрите на меня, господин, пожалуйста, я итак чувствую себя до крайности виновато!» Он вымученно посмотрел на мальчика, что спокойно продолжал, размышляя вслух: - знаешь, это так странно, вроде бы все идет своим чередом мы сражаемся с Баскервилями, находим цепи, попадаем в другой мир, обычная рутина, вдруг приходит какой-то приказ сверху и ты бросив все срываешься, ничего нам не объясняя…
- Я не… - вновь начал герцог, но поняв, что Оз прав, вновь замолчал, отведя взгляд, понимая, что любое оправдание  в духе «я должен, мне приказали, это не обсуждается» будет звучать глупо и только больше отдалит его от блондина, что развернулся и продолжил монолог – без улыбки, серьезно посмотрев – Гилберт дернулся, пытаясь сохранять невозмутимое выражение лица, которое таким уже давно не являлось, сменившись выражением тяжелой внутренней борьбы:
- Гил, никто из нас не может, а если бы и мог, то не стал бы останавливать тебя, но мы волнуемся. И я и леди Шерон  и даже Алиса с  Брейком. Ты сказал мне, что не бросишь, я тебе верю, ведь ты мой друг, а значит не обманешь меня, но… мне важно знать куда ты идешь…ведь что я буду за хозяин, если не буду знать где мой слуга. – это было так ностальгично, что открывший было рот, чтобы ответить, Найтрей закрыл его, уже в открытую смотря на Оза – в янтарных глазах читалось удивление и восторг от того, что Оз не  злится, не обижается, что он становится взрослым – быстрее, чем должен взрослеть пятнадцатилетний мальчик. И ещё немного облегчения от того, что теперь можно…уже можно. Рассказать, чуть-чуть распустить сердце, сжавшееся в комок от одной мысли о Сабрие.
Легкое прикосновение к груди разом воскресило в памяти жуткую боль от заживающей раны, встала перед глазами ужасная сцена, но успокаивающий голос вернул в теплый день, к солнцу, и возможно, к светлому будущему:
-Я однажды чуть не потерял тебя, больше не хочу… - Рейвен молчал, потом взял все ещё детскую ладонь Оза – в его руке она поместилась без труда – и произнес, улыбаясь:
- Я не потеряюсь, теперь уже никогда… - он отпустил руку, закурил и мрачно сообщил:
- Мне нужно уехать в Сабрие. В приюте, принадлежащем нашей семье, пропадают дети, а потом, когда их находят, странно себя ведут. Пандора считает, что это проделки какого-то нелегального контрактора, что скрывается в заброшенном городе. Самое место для таких душ… - пробормотал он, глубоко затягиваясь и отвернувшись, чтобы дым не попадал на Оза…

Глядя на подозрительно задумчивого Оза, молодой человек успел порядком перетрусить. Достаточно хорошо зная характер непоседливого господина, он с легкость мог представить, как работают, без единого скрипа, шестеренки, в голове мальчика. Сабрие – плохо, влево, Гилберт едет один, нет, он ведь господин, значит, должен защищать…да нет же, это Гил должен защищать Безариуса от любых опсностей, будь то неровная дорога или подозрительный тип в плаще. Которым после того, как они ворвались в Пандору и устроили там бедлам, стало куда больше, хотя чаще всего они предпочитали прятаться в шкуре людей достаточно уважаемых в обществе и этому самому обществу полезные. На самом же деле их руки были черны от крови, и такой же черной была их душа.
Но взять его с собой в Сабрие – безрассудно, мало ли что там могут быть воспоминания этой Алисы. В последнее время Ворона нередко посещала мысль о том, что не будь Алисы, не было бы всего этого вороха проблем, что наступили, стоило ей с Озом вывалиться из Бездны в особняке Безариусов. Герцог не отказался бы, если бы Цепь осталась в Бездне, а хозяин стал свободен. Однако, увы, это было невозможно, поскольку иначе бы, без заключения контракта, он не смог бы выбраться.
- Вот видишь, это было не так и сложно, и теперь мы знаем, что в пути тебе будет не скучно. – Гилберт удивленно сморгнул и не менее ошарашено спросил:
-  О чем ты, Оз? - мозг попытался переварить информацию, но, глянув разок в хитрые глаза Безариуса, герцог все понял. Оз не желал оставаться в стороне, хотел поехать с ним.
Взгляд упал на шляпу с прихлопнутым ей заданием. Остается только одно – бежать.
- Ну, я, пожалуй, пойду. Мне ещё вещи надо собрать… - это была ложь, брать с собой в Сабрие имело смысл разве что завещание, однако и оно было бесполезно – после его смерти все перейдет к его, пусть и приемной, но семье. А точнее, скорее всего, к Винсенту, как к единственному кровному родственнику…
Шляпа была нахлобучена на голову, а задание отправилось вновь под мышку, а герцог, напоследок поклонившись Озу, а после Шэрон – Кролик удостоилась только кивка – стал осторожно пробираться в дом, пересек терассу и остановился перед стеклянными дверями, взявшись за ручку…

Казалось бы, расстояние от балкона до дверей совсем короткое, ничтожные двадцать шагов, но с каждым шагом в сердце Гилберту как будто втыкали ещё одну иглу. Игла раскаяния, стыда, ощущения, что он что-то делает неверно, неправильно…и в то же время правильно, ведь нельзя брать с собой на задание…кого? Мальчика? Уже взрослого человека? Человека, который, считался попавшим без вести? Господина? Наследника Безариусов? Глянув краем глаза на Оза, о чем-то заговорившим с леди Шэрон, он силой волей заставил себя отвернуться, не смотреть, не видеть осуждения, про себя убеждая себя, что так для него будет лучше, он будет здесь в безопасности, под защитой Пандоры. Здесь будет Шэрон, возможно, скоро к ним присоединится Брейк…Волноваться не о чем, все будет хорошо.
Да ни черта не будет хорошо,  откуда он знает, что придет в голову Безариусу, пока он будет отсутствовать! В голове боролись два противоречия. Или взять Оза и везде за ним следить, или же оставить его здесь и дергаться, думая, что он задумает на этот раз. Так или иначе…надо в первую очередь думать о безопасности мальчика…и надеяться, что он не выкинет какой-нибудь номер и никуда не сбежит.
В задании никак не оговаривалось то, может ли он взять с собой кого-то ещё – видимо, сотрудники полагали, что раз задание высокой степени сложности и опасности, то и никому не придет в голову брать с собой ещё кого-нибудь – разве чтобы дружно свихнуться. Сабрие…от одной мысли о жутких развалинах, пропитанных ужасом и населенное бродягами, нелегальными контраткорами и прочими неприятными личностями. И герцог впервые задумался, почему сиротский приют его приемная семья решила основать в таком жутком и опасном месте? Неужели это действительно случайность или же герцог Найтрей преследовал какие-то свои скрытые мотивы? Или же…в памяти всплыла информация о том, что, вроде как, делами приюта заведует не сам герцог, а матушка Элиота.  Все это странно, и не складывается в единую картину. Пропадают дети, но их находят…
Задумавшись, он вздрогнул, когда его руки коснулась теплая ладонь…и тут же послышался шепот, едва различимый, он паутинками разлетался по комнате, слышимый только одному Гилу:
- я знаю, что я слаб, я знаю, что я обуза для тебя, всегда ты защищал меня, всегда ты был мне хорошим другом, но… Позволь мне быть с тобой, я чувствую, что не могу отпустить тебя просто так, не могу  сидеть и ждать, глядя в окно, когда ты вернешься оттуда. Я твой хозяин и мой долг защищать тебя и, если я настолько слаб, что стал обузой для тебя, то значит я просто стану сильнее, чтобы защитить то что мне так дорого… - Найтрей пораженно смотрел в ярко-зеленые глаза, из которых ушла прежняя дурашливость, оставив место серьезности и опасности.
- Но…это очень опасно для тебя, Оз… - только и смог прошептать он, слегка склоняясь, чтобы слышно было только Безариусу. – Сабрие – не место для приятных прогулок, и я уверен, что ты понимаешь это…но ты ни в коем случае не обуза, я просто… - молодой человек перевел дыхание. – я просто не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось…

Хуже пытки для Гилберта и нельзя было придумать, чем стоять в дверях, сминая в  руках шляпу, а вместе с ней и папку. Оз говорил все верно, все правильно – и в то же время герцога мучило чувство вины. Хоть формально Безариус и имел право поехать с ним на задание, душа молодого человека рвалась на части. Да, позволить, нет, не позволить….И везде маленькие нюансы, маленькие занозы, что мешают принять единое решение. Как камушек, попавший в копыто лошади, они мешают принять верное и единственное решение, а животное мучается, хромает, не может проделать долгую дорогу…
- Я не хочу, чтобы ты погибал, равно как и не хочу оставлять тебя одного и позволь я протяну тебе руку сейчас, когда могу  это сделать, чем оставлю свою ладонь равнодушным каплям… - с потаенным в янтарных глазах ужасом взирал Гил на протянутую руку. Он хотел её пожать, но не имел права, потому что кое-что понял, пока слушал Оза.
Если он возьмет Безариуса с собой, то он постоянно будет думать не о задании, а о том, как бы с господином что-нибудь не случилось. Это неправильно по отношению к тем людям, что будут с ним на задании, для них первоочердная задача – выяснить, что происходит в Сабрие, уничтожить, если потребуется, угрозу и вернуться домой. Для них Оз – всего лишь мальчишка, путающийся под ногами, это лишь для Гилберта и его окружения мальчик был другом, хозяином, контрактором… И они просто не поймут, если Рейвен, на которого они тоже рассчитывают, будет возиться с ребенком – ведь Оз до сих пор выглядел таким, каким и провалился в Бездну – четырнадцатилетним мальчиком, хотя ему было гораздо больше сейчас.
Он было протянул руку, чтобы скрепить рукопожатием формальное согласие на поездку и присутствие Оза в Сабрие, но в последний момент сжал её в кулак, произнеся:
- Я не имею права умереть, пока служу вам, господин Оз. Поэтому, ради вашей безопасности, вы и Алиса останетесь вместе с леди Шэрон в особняке. – железный тон и слова оцарапали горло – казалось, что герцог внезапно охрип. 
– Я обязательно вернусь к вам, прошу вас, не беспокойтесь обо мне. А это, - молодой человек вытянул руку и надел на господина шляпу, которую ему подарила Ада, что и увеличивало ценность предмета в глазах Гила. – я оставлю, как залог того, что я обязательно вернусь за вами…и этой шляпой.
…Обратный путь к карете был уже легче – единожды приняв решение – пусть оно и больно отзывалось в душе, мол, переложил, переложил ответственность за господина на хрупкие женские плечи леди Шэрон! -  последующие решения давались ему куда проще, поэтому, проходя через парадную залу и посмотрев на хмурящееся небо, герцог только улыбнулся, понимая, что теперь удавка на шее чуть растянулась, давая воздуху проникнуть в легкие…
Но он, разумеется, ещё не знал, что непоседливый господин, однако, и вовсе не собирался оставаться в особняке с девушками и шляпой Ады…